“Шлиссельбургский переполох, или Когда асфальт пустился в пляс”
На Шлиссельбургском проспекте Невского района, где трамвайные рельсы звенят, как расстроенные струны, а старые дома подмигивают прохожим ставнями-глазами, случилось невероятное в прошлую лунную ночь. Если бы не свидетельство фонарщика Ерофея Палыча, который в тот вечер задержался чинить особенно упрямый фонарь у дома №13, никто бы не поверил. Но факт остаётся фактом: когда городские часы пробили полночь, проспект устроил бал, от которого даже канализационные люки запели романсы.
Как начался рельсовый бал
Всё началось с того, что старый трамвайный вагон маршрута №17 — тот самый, что уже тридцать лет ржавел в тупике у депо — вдруг сам завёлся. Не просто заскрипел, а именно завёлся, будто в его железном брюхе проснулась молодая душа. Из всех его окон посыпались… нет, не пассажиры, а самые настоящие музыкальные ноты — железные, угловатые, с характерным лязгом при падении на асфальт.
Первым откликнулся памятник “Первым трамвайщикам” у поворота на проспект Обуховской Обороны — те самые бронзовые фигуры, что местные зовут “Дедуля Вася и бабуля Маша”. Они ожили, отряхнулись от голубиных “подарков” и… пустились в пляс, причём бабуля Маша так лихо отплясывала гопака, что её пышные бронзовые юбки взметались до третьего этажа.
Необычные пары вечера
Тут началось самое удивительное:
1. Трамвайные рельсы выгнулись, как струны гигантской балалайки, и заиграли “Светит месяц”, причём особенно старался участок у мясокомбината — он выдавал такие виртуозные пассажи, что даже лужи замерли в восхищении.
2. Фонарные столбы выстроились в кадриль, при этом их стеклянные шары звенели, будто бубенцы. Самый старый, у дома №24, даже приподнял бетонное основание, демонстрируя недюжинную гибкость для своих 80 лет.
3. Даже люки теплотрассы (те самые, чугунные) покрылись позолотой и пустились в пляс с бродячими котами. Особенно старался трёхцветный Барсик — он даже умудрился нацепить на хвост обрывок трамвайного билета, как бант.
Главное событие ночи
Но кульминация наступила, когда из тумана выплыл… Сам Шлиссельбургский Дух.
Не призрак, а сама душа проспекта — высоченный, дымчатый, в форме трамвайного вагона с лицом кондуктора времён Николая II. В одной руке он держал дирижёрскую палочку из сломанного пантографа, в другой — бутылку “Жигулёвского”, которая, кстати, никогда не заканчивалась.
Он взмахнул палочкой — и:
– Асфальт превратился в гигантскую танцплощадку
– Лужи засверкали, как зеркальные шары
– Даже луна спустилась ниже и замерла, будто зачарованная зрительница
Чудесные превращения
Но и это было не всё:
- Ерофей Палыч вдруг вспомнил молодость и пустился в “Яблочко”, причём его гаечный ключ отбивал ритм точнее любого метронома.
- Голуби с крыши трамвайного депо устроили балет в воздухе, а самый старый, по кличке “Маршрутчик”, выделывал такие антраша, что терял перья (они падали вниз и превращались в трамвайные билетики).
- Даже старая вывеска “Гастроном №5” затанцевала, вспомнив, что когда-то была частью театрального задника.
Как закончился трамвайный бал
Ровно в три часа ночи Шлиссельбургский Дух растворился в утреннем тумане, трамвай №17 заглох, памятники застыли в привычных позах, а кот Барсик снял свой “бант” и с важным видом умылся.
Утром жители проспекта обнаружили:
– На рельсах — отпечатки босых ног и кошачьих лап
– В воздухе — лёгкий запах жареных пирожков и машинного масла
– У депо — новый треснувший рельс, но трещина была в форме нотного ключа
С тех пор каждую лунную ночь рельсы у поворота слегка подрагивают, будто продолжают играть. Говорят, если в полночь приложить ухо к стальному рельсу, можно услышать, как где-то в глубине продолжается тот самый бал…
Но это уже совсем другая история.
