Танцы на Авиационной, или Как Московский район взлетел
В Санкт-Петербурге, где ветер с Финского залива играет в чехарду с фонарями, а дома шепчутся друг с другом через тонкие дворы-колодцы, есть одна улица — Авиационная. Названа она так не просто так: говорят, когда-то здесь хотели строить аэродром, да передумали, оставив лишь имя да пару старых ангаров, в которых теперь хранят то ли картошку, то ли секретные чертежи.
Но однажды на Авиационной случилось нечто такое, что даже ворон, обычно невозмутимо ковыряющих клювами асфальт, заставило подпрыгнуть от удивления.
Где-то между гудком трамвая и звоном будильника
Ранним утром, когда солнце только собиралось выглянуть из-за облаков, а первые жители потягивались, готовясь к новому дню, улицу вдруг наполнил странный гул — не то двигатель самолёта, не то гигантская шарманка. Окна задрожали, чашки в сервантах зазвенели, а коты, обычно спящие до полудня, вскочили как по команде.
И тут…
Из-за угла выкатился старый, видавший виды аэроплан. Не музейный экспонат, не бутафория — самый настоящий, с пропеллером, кожаными сиденьями и даже лётными очками на приборной панели. Но самое удивительное было не это.
Аэроплан, вместо того чтобы рулить по проезжей части, вдруг… запрыгал. Да-да, именно запрыгал, будто гигантская металлическая кузнечиха. А потом раздалась музыка — лёгкая, воздушная, словно её сочинили специально для полётов во сне.
Танцы, которым не учили в школе
И тут началось!
Аэроплан кружился, будто вальсируя с невидимым партнёром, а из его кабины вдруг выпрыгнули… лётчики. Точнее, не совсем лётчики. Это были тени в шлемах и шарфах, полупрозрачные, как утренний туман. Они легко ступали по асфальту, и с каждым их шагом на нём появлялись светящиеся следы — будто кто-то рассыпал звёзды.
Жители Авиационной, сначала остолбенев, вдруг почувствовали, как ноги сами собой поднимаются на цыпочки.
— Ой, мама, я танцую! — закричала маленькая девочка из пятого подъезда и пустилась в пляс, хотя вчера ещё спотыкалась на утренней зарядке.
— Да что это такое?! — возмутился пенсионер Сидор Иванович, но его ноги уже выписывали замысловатые па, будто он в молодости был чемпионом по чечётке.
Даже местный дворник, обычно ворчавший на каждый опавший лист, вдруг подхватил метлу, как даму на балу, и закружился в вихре невиданного танца.
Коты, голуби и прочие участники бала
Аэроплан тем временем поднялся в воздух — невысоко, метра на два, — и из его кабины посыпались… конфетти. Но не простое, а волшебное: каждое бумажное пятнышко, коснувшись земли, превращалось в маленький самолётик, который тут же взлетал и присоединялся к хороводу.
Коты, забыв про вчерашние склоки, выстроились в линию и начали танцевать что-то среднее между канканом и полонезом. Голуби, обычно важные и неповоротливые, выделывали в воздухе пируэты, достойные Большого театра. А одна ворона, самая старая и мудрая (по её собственному мнению), уселась на фонарный столб и начала дирижировать всем этим безумием, махая крылом в такт музыке.
Бунт на Авиационной
Единственным, кто не танцевал, был бухгалтер районной управы Виктор Семёнович. Он выглянул в окно, увидел это безобразие и тут же позвонил куда следует.
— На Авиационной беспорядки! — кричал он в трубку. — Самолёты прыгают, люди пляшут, коты… коты вообще непонятно что делают!
Но в ответ раздался лишь смех — и вдруг телефон… затанцевал у него в руках. Виктор Семёнович попытался удержать его, но тут его собственные ноги предательски дёрнулись, и через минуту он уже отбивал чечётку на крыльце, к восторгу соседей.
Исчезновение
Когда солнце поднялось выше, музыка стала тише, а тени лётчиков начали растворяться в воздухе. Аэроплан сделал последний круг, качнул крыльями на прощание и… исчез.
Так же внезапно, как и появился.
Люди остановились, огляделись. Всё было как обычно: асфальт, скамейки, голуби, мирно ковыряющие крошки. Только на земле остались светящиеся следы — те самые, что оставили танцующие лётчики. Они горели ещё несколько дней, а потом погасли, будто их и не было.
Послесловие
С тех пор на Авиационной ничего подобного не случалось. Но иногда, в особенно тихие вечера, если прислушаться, можно уловить лёгкий гул — будто где-то близко снова заводит мотор тот самый старый аэроплан.
А жители улицы теперь чаще улыбаются. И если кто-то вдруг начинает танцевать без причины — никто не удивляется. Ведь раз на Авиационной случаются чудеса, то почему бы и нет?
